– Живу бобылем, некому пол подмести, постирать, кашу сварить, – жаловался он, размахивая худыми руками. – Поговорить – и то не с кем. Пусть поживет у меня дите, потешит старика, я ее грамоте обучу.
Первым опомнился Некрас. Сунул пальцы в рот и засвистел. Смок развернулся и поплыл к берегу. Оляна умолкла. Смок подплыл к прибрежной мели и встал на лапы, Оляна соскользнула в воду и побежала к ватаге. Рубаха и понева ее промокли насквозь, мокрое полотно облепило тело, открыв нескромным взорам все его прелести. Два розовых соска победно пробивались сквозь ткань.
– Мир с Киевом урядили. Великий дочку отдает за Ростислава.
– Что смоки зимой едят? Когда на реке лед?
– Господи! – отшатнулась Улыба. – Нет его! Сгорел!
Обнимаю ее, глажу по русой головке. Она тычется мокрым лицом мне в шею.