Рябой оборачивается. Лопатку я держу в опущенной руке, он туда не смотрит. Пялится в лицо, оценивает: в самом деле гривна? Меч за поясом. В шею бить нельзя – борода…
– Полсотни… Или чуть менее, – прикинул воевода.
– Подумаешь, смердка! – сказал Балша. – За счастье должна почесть! За что бить? Смерд, поднявший руку на княжьего сотника, подлежит смерти!
– Изумил ты нас, князь! – сказал со вздохом. – Не того ждали.
– Князь Иван преставился! – Голос Малыги дрожит. – Помолимся, брате, за душу его! Пусть дарует ему господь прегрешения вольные и невольные и помянет в царствии своем. Добрый был князь, а не умри, стал бы лучше отца своего.
– Зачем приехал? – заворчал половец, опуская копье. – Жегало велел тебе ждать в посаде. Рассердится!