Подняв трость, он трясущейся рукой указал на этот ужас.
– Насколько мне дано судить, наиболее разумным с вашей стороны было бы сделать своим оригинал.
– Ну, какими бы ни были мои страдания, длились они очень недолго, – ответила я и перешла к тому, как меня приняли в Мур-Хаусе, как я стала деревенской учительницей и прочее. Дошел черед и до того, как я внезапно узнала о своем наследстве и обрела родственников. Разумеется, в моем рассказе часто упоминался Сент-Джон Риверс. И когда я завершила повествование, он тотчас вернулся к этому имени.
– Бесси, обещай, что больше не будешь меня бранить. До самого моего отъезда.
– Конечно! – повторила Мэри с мягкой искренностью, видимо, ей присущей.
– Да все его храбрость, ну и, можно сказать, его доброта. Не хотел выходить из дома, пока там хоть кто-нибудь оставался. Ну а как миссис Рочестер бросилась с парапета и он уже по парадной лестнице сбегал, раздался страшный грохот. Крыша провалилась. Его вытащили из развалин живым, но совсем искалеченным. Балка так упала, что немножко его прикрыла, да все равно один глаз повредило, а левую кисть так размозжило, что мистер Картер, лекарь, ее тут же и отнял. Уцелевший глаз воспалился, и он перестал им видеть. Теперь он совсем беспомощным стал – слепой калека.