Учебный день начался. Повторили положенную молитву, произнесли некоторые стихи Писания, после чего довольно долго читали главы из Библии – чтение это продолжалось час. К его концу уже совсем рассвело. Неутомимый колокол зазвенел в четвертый раз, классам велели построиться, и ученицы парами перешли в другую комнату завтракать. Как я обрадовалась! Меня терзал голод: ведь накануне я почти ничего не ела.
Минуту спустя я уже оглядывала малую столовую; все там выглядело таким же, каким было в то утро, когда я впервые увидела мистера Броклхерста, – даже перед камином лежал тот же самый коврик, на котором тогда стоял он. А в книжном шкафу на третьей полке на прежнем месте я различила два тома «Истории британских птиц» Бьюика, а прямо над ними «Путешествия Гулливера» и «Арабские сказки». Неодушевленные предметы не изменились ни на йоту, чего никак нельзя было сказать об одушевленных.
– Но ведь я запер дверь, и ключ лежал у меня в кармане. Плохим был бы я пастухом, если бы оставил овечку – мою любимицу – рядом с волчьим логовом без всякой защиты. Вам ничего не угрожало.
– Я был дворецким покойного мистера Рочестера, – добавил он.
– Если бы я мог это сделать, глупышка, так в чем бы заключалась опасность? О ней и помину бы не было. С тех самых пор, как я познакомился с Мейсоном, мне достаточно было сказать «сделай то-то или то-то», и все тут же исполнялось. Однако в этом случае я не могу отдавать ему распоряжения. Не могу сказать: «Остерегись причинить мне вред, Ричард!» Ибо важнее всего тут – держать его в неведении, какой вред может быть мне причинен. Вы кажетесь озадаченной. А я озадачу вас еще больше. Вы ведь мой дружок, правда?
– Сядь прямо! – сказала она. – Не досаждай мне! Отпусти одеяло… ты Джейн Эйр?