Вывалив на заросшем и захламлённом пустыре последнее ведро мусора, Демьянов перевёл дух, прежде чем снова нырнуть в подземный лаз. Перед глазами плясали круги, область между рёбрами давала о себе знать лёгким покалыванием. Двадцатый за день подъём по вертикальной лесенке дался ему нелегко — а ведь всего двадцать ступенек. Сказывался возраст и отсутствие тренировок.
Конечно, можно было сказать, что тайник ближе, в какой-нибудь из пригородных лесопосадок. Но путь туда недолог, и протекал бы он, скорее всего, без остановок, так что по логике вещей шанс убежать был бы мизерным. Слишком удалённый тайник тоже вызвал бы обоснованные подозрения.
Конечно, до него эту сумку могли обыскать многие — те, кому повезло пережить бойню, дезертиры или просто прохожие. Если такие ещё остались на свете. Но все они могли и проглядеть что-нибудь. Поэтому, не долго думая, он схватил баул и перекинул лямку себе через плечо. Если не обращать внимания на несколько пятен крови, то можно подумать, что он его собственный.
Вот к этому Маша привыкнуть ещё не могла. Ей делалось нехорошо от той бесцеремонности, с которой им приходится обращаться с теми людьми, которые недавно могли быть их соседями. Ни медицинское образование, ни посещение морга с прозекторской её к этому не подготовили.
В этот момент что-то больно кольнуло парня. Но не совесть — в кожу лица холодной иголкой воткнулась маленькая льдинка. И вдруг «без объявления войны» небеса разверзлись, и на землю обрушилась вся ярость бури. Данилов вскрикнул от боли, но его крик мгновенно потонул в рокоте небес. Тяжёлые ледяные пули секли его по шее, холодным душем сыпались за шиворот.
Она увидела его отражение в гладкой поверхности стенной панели.