Всё же Данилов подозревал, что дело не только в ЭМИ. Только законченный самоубийца мог ездить по дорогам в эти дни. Даже если очень повезёт, уедешь не дальше первой засады или первого поста, что почти то же самое. А как теперь отличить сотрудников органов, пусть даже и бывших, от бандитов, напяливших форму?
Прохоров сидел, потирая подбородок. На его одутловатом лице ничего нельзя было прочесть, но Демьянов легко истолковал заминку. Гладко было на бумаге. Слишком гладко. Ни к чему не придерёшься. А проверять самим любую систему визитерам лениво. Там темно, грязно и холодно. Но у них тоже имеется своё начальство, вплоть до Москвы, и оно требует результатов. В том числе выявленных нарушений и штрафов. Поэтому и чешут репу — не знают, что делать. Чтобы досконально проверить эти коммуникации, понадобится как минимум день. Все, что они могут сделать — это прикинуть на глазок.
— Ещё как нужно. Вот только это может быть опасно.
Миротворцы высадились на Чёрном континенте и за неделю навели порядок, разделив враждующие стороны надёжным кордоном — десятикилометровой «демилитаризованной» зоной выжженной земли. Первым же авианалётом армии сцепившихся стран были низведены до толп перепуганных аборигенов. Вторым — превращена в пыль вся их жиденькая инфраструктура: мосты, редкие заводы, правительственные учреждения, телецентры. Куда можно отбросить страны, и так находившиеся в каменном веке? Только из неолита в палеолит.
Тут же до Александра донёсся мокрый хлёсткий звук удара и хруст сломанной челюсти. Главарь стремительно уменьшавшейся банды заскулил и зашмкал, выплёвывая сломанные зубы.
Данилов бежал, как не бегал никогда. Он мчался в темноте по рыхлому серому снегу, пригибаясь как можно ниже. Он почти ничего не взял из машины, только самое необходимое, без чего не ступишь и шагу — фонарик. Ещё Саша прихватил самый лёгкий из рюкзаков, даже не глядя, что там внутри. ПМ остался за поясом у покойного главаря, но Саша о нём не сильно жалел. «Easy come, easy go», как говорят американцы. Автомат парень тоже оставил своему владельцу, ведь лишние три-четыре килограмма железа, бьющего по спине, могли стоить жизни.