— Может, к дружинникам обратимся? — прозвучал чей-то робкий голос. — Комендант…
Теперь, после случившегося, он не мог ненавидеть обречённых. Он их презирал, как неразумных детей. Нет, даже не детей, которые могли вырасти и поумнеть, а червей, одноклеточных, которые никогда не поняли бы своих ошибок, потому что их нервная система настроена только на самые простые реакции.
Цепочка была не совсем идентичной — немного потолще и потяжеловеснее. Но в целом производила впечатление дорогой и солидной, хотя Маше до этого не было ровным счётом никакого дела. Ей нужна была память. Сложно заподозрить в сентиментальности того, кто прячет свои чувства под бронёй цинизма. Но это было так. Железных людей не бывает. Чернышёва страдала все эти дни из-за того, что у неё не оказалось ни одного предмета, напоминавшего о прошлом.
На первом этаже ему не повезло — все три двери были закрыты. Лезть в окна в зимней одежде ему не улыбалось, поэтому он, не задумываясь, поднялся выше.
Странности в комнате начались давно, просто на первых порах никто не придавал им значения. Сначала люди заметили, что оставленная в открытых упаковках еда имеет тенденцию убывать. Потом это же стало происходить и с продуктами в тумбочках. Наконец, у жильцов начали пропадать даже несъедобные предметы. Первой это ощутила на себе сама Чернышёва, лишившись электронных часов, которые она оставляла на тумбочке. Пятнадцать человек её «сокамерников» разводили руками — вечером видели, а утром как сквозь землю провалились. Хотя куда уж глубже.
Людей было так много, что они сделали бы дорогу практически непроходимой для транспорта, если бы тот ещё существовал в заметном количестве. Изредка их обгоняли автомобили. Одни долгими сигналами просили дать дорогу, другие прорывались на полной скорости, распугивая людей. Вторые чаще достигали успеха. Беженцы уступали путь неохотно, и на глазах Данилова не раз и не два машины застревали в местах дорожных заторов, там, где толпа становилась плотнее всего. Обычно им уже не удавалось тронуться с места. Стоило машине остановиться, как человечьи спины смыкались со всех сторон. Кричи, жми на клаксон, ругайся, угрожай — бесполезно. Добьёшься только того, что твоему авто проколют шины, а тебя самого вытряхнут из салона и отметелят.