Не чувствуя ни голода, ни усталости, человек догадывался, что его дни сочтены, а холод, который постепенно разливается по телу, означает смерть.
— Да, как сказала одна планета другой: «Представляешь, у меня люди завелись. Бурят что-то, взрывают, строят. Чешется всё». Другая ей: «Не волнуйся. У меня тоже были. Прошли…»
Там оказалось полбуханки ржаного хлеба, пакет растворимого горохового супа, пачка сухого печенья, комочек жёлтого масла да плитка чёрного шоколада. Натурального горького, от «Красного октября». Саша предпочитал импортный молочный. Ни картошки, ни муки, ни сгущёнки, но на халяву, как известно, и уксус — мальвазия.
Первые впечатления его не обманули — райцентр находился в плачевном состоянии. Несмотря на остатки мирного прошлого, он выглядел жалко и униженно. Казалось, по тихой провинции прокатились Мамаевы орды, сметая всё на своём пути. Решётки на окнах магазинов взломаны простейшим способом — с использованием троса и тягача. Редкие витрины разбиты с остервенением, причём не избирательно, а все подряд. Саша знал, что так делали в самом начале, в горячке первых дней после «часа икс». Потом даже самые тупые грабители поняли, что конец света — это всерьёз и навсегда, и перестали гоняться за шубами и плазменными телевизорами, переключившись на продукты и предметы, необходимые для выживания.
Никому нельзя было доверять, кроме пары надёжных людей. И одному из них Демьянов по внутренней связи приказал явиться к себе.
В воскресенье навигационный прибор всё-таки отыскался в магазине охотничьего снаряжения. Но удача обернулась очередным разочарованием. С аппаратом было что-то неладно. В тот вечер двое спецов по электронике долго колдовали над ним в мастерской. Они разобрали до винтика и разложили на столе всю начинку, отдельно возились с каждой деталью, проверяли контакты, снова собрали, включали в разных режимах. Чтобы испытать устройство, им приходилось каждый раз подниматься на поверхность. Под землёй оно в принципе работать не могло. Но и наверху надпись «Сигнал отсутствует» упрямо не исчезала.