Приближаясь к цели, Данилов переключил фонарь на режим «дальнего» света. Для обычных случаев он обходился «экономичным» — более слабым, зато позволяющим не привлекать к себе лишнего внимания. Но когда нужно было что-то хорошенько рассмотреть издалека, он не годился.
Всё стало на свои места. Или наоборот, перевернулось с ног на голову. Сквозь туман она слышала голоса, вопли, шум. Постепенно к ней возвращалась способность воспринимать действительность. Но эта действительность нравилась Маше всё меньше.
Потом всё стихло, и некоторое время — минуту, а может, две — его никто не беспокоил. Затем раздался визг автомобильных шин в каких-то десяти метрах, громко хлопнула дверца.
Так что перед ним может быть и Красноглинное, и Левобережный, и даже Толмачёво. Нет, последнее вряд ли. Так близко к городу дома должны «лежать», а эти выглядят нетронутыми, хоть заселяйся. Впрочем, это тоже не показатель. Ведь Саша не знает ни мощности, ни типа, ни даже количества взорвавшихся ядерных боеприпасов. Вдруг их было больше двух? Дьявол теперь разберёт.
К вечеру, исходив посёлок вдоль и поперёк, и всё острее чувствуя своё одиночество в этом Вавилоне, Саша окончательно утвердился в своём решении. «Пожалуй, возьму её с собой. Вдвоём не так скучно. К тому же пёс будет меня охранять…» — размышлял парень.
Зато у другой стенки — прекрасная буржуйка. Дымоход выведен наружу, так что отравление угарным газом не грозит. Окна целы, заклеены бумагой крест-накрест и даже закрыты ставнями, что вообще чудесно. Какой же идиот покинул такую комфортабельную «хижину дяди Тома»? Не иначе тоже на юга подался.