Нет, ещё какая пытка. Адреналин схлынул, и ушибленное колено дало о себе знать. Сначала его просто поламывало, но через пять минут боль стала невыносимой. Он болело даже сильнее, чем плечо. Только бы не трещина. С каждым днём в его теле оставалось всё меньше нормально функционирующих частей. Рука, нога, что там на очереди?
Глоток ледяного воздуха обжег ему носоглотку, но заставил сознание проясниться. Данилов открыл окно, оценив удобство электрического стеклоподъёмника, и тут же понял причину. Снега нападало до середины дверей. Навалившись плечом, он с трудом раскрыл её наполовину. При его габаритах этого было достаточно, чтобы протиснуться наружу.
«Восьмой, восьмой, почему не выходите на связь? Восьмой, отзовитесь. Ну отзовитесь, вашу мать!.. Да есть там, блин, хоть кто-то живой?!»
Нечего там высматривать, особенно на ночь глядя.
Вскоре Данилов уже стоял перед безыскусной вывеской «Продукты» и корил себя за нерасторопность. С первого взгляда было ясно, что тут поживиться нечем. Лавка была не просто разграблена. Казалось, её разнесло племя вандалов. До него здесь прошли целые орды беженцев, оставив после себя только нечистоты и мусор.
Так называлась эта часть Центрального района, рядом с железной дорогой и заводом «Электромашина», где раньше делали какую-то начинку к подводным лодкам. «Которые, надеюсь, успели отплатить супостату по полной программе. Сотней миллионов убитых минимум…» — пришла вдруг мысль в его голову. Фашистская, людоедская, но очень естественная. В последнее время его либерализм и гуманизм растаяли на глазах.