Все охнули, а через мгновение разразились гомерическим хохотом.
Парень вскочил на ноги. Ему показалось, что половина костей отозвалась на это хрустом и тупой болью, но он заставил себя не думать о них.
И уж конечно, он никому не рассказывал о ядерной зиме. В этом больше не было необходимости. С каждым днём становилось всё холоднее и темнее. Небо от края до края давно было затянуто тёмными облаками, которые становились всё менее прозрачными даже в полдень. Всё, что осталось от солнца — это бледный контур, изредка проступавший светлым пятном на фоне свинцово-серых туч. Всё реже и реже оно проглядывало сквозь их плотный покров, чтобы на девятый день от начала катастрофы окончательно скрыться за чёрной пеленой.
За последние тридцать лет облик городов и ритм жизни почти не изменился, но всё же оставались области, в которых поступательное движение человеческого разума было ещё заметно. К ним относилась и сфера телекоммуникаций. Они развивались волей-неволей, ведь продолжающееся усложнение социума требовало всё более изощрённых методов контроля.
Прекрасно. Перевелись на Руси жены декабристов. Тем лучше для них.
Это второе пробуждение за день было куда менее приятным — голова гудела, будто там поселился рой рассерженных пчёл. Ей не хотелось шевелиться, не хотелось открывать рта, от одной мысли о еде тошнило. Только одно она знала точно — жить ей хотелось не меньше, чем утром этой сумасшедшей субботы. Мир постепенно приобретал чёткость, глаза привыкали к полумраку.