С оглушительным грохотом рушатся башни, казавшиеся несокрушимыми, Цитадели деловой жизни западного полушария и всего мира медленно оседают в облаках клубящейся пыли, которую тут же подхватывает налетевший порыв ветра. Но даже этому звуку не сравниться с гулом идущей воды, от которого начинает вибрировать сам воздух.
Вокруг было темно, но не это его удивило. Воздух был неподвижен, а тело никак не давало о себе знать, словно парило в невесомости. Не ощущалось ни тепла, ни холода, будто все рецепторы разом перестали передавать информацию.
Если он не сошёл с ума, то явно находился на грани, отделяющей здравый смысл от безумия. Этот человек, выбравший такое неподходящее время для своей прогулки, был странным и внешне и внутренне. Его лицо было землисто-серым, мешки под глазами походили на гематомы. Сказать, что путник был худ, значило не сказать ничего. Узник Освенцима смотрелся бы рядом с ним весьма упитанным человеком. Во всём его теле не было ни одной окружности. Как персонажи компьютерных игр на заре трёхмерной графики, он состоял из одних углов. Саша был голоден, не ел с того момента, когда всё началось.
Теперь надо быстро стаскать все коробки из грузовиков вниз.
— Что это ещё? — нервно спросил Демьянов.
— А вот тут ты ошибся, — возразил человек в маскхалате. — Имею, причём кого хочу.