— Мои. Ракетчики. Вот ведь ирония судьбы. На учения ехали. Последнюю неделю всех гоняли почём зря. Спохватились, мать их.
В голове вдруг стало пусто. Все мысли ушли, как крысы, покидающие тонущий корабль. Похоже, они чувствовали, что их вместилище вот-вот разольется по асфальту кровавым желе.
Увиденное придало парню прыти. Он запрыгнул на подножку, быстро взбежал по лестнице и перевёл дух только рядом с купе проводников, трясущимися руками закрыв за собой дверь тамбура. Он очень надеялся, что его не обнаружили. Данилов знал, что зрение у этих тварей не лучше, чем у людей, а вонь, царящая вокруг, должна перебивать любой запах, делая их нюх бесполезным. Зато у них хороший слух.
Хотя какой это «день»? Чёрный. Тот самый, в ожидании которого люди пытались оставить что-то про запас. Как будто к этому, как к смерти, можно подготовиться.
Но в таком случае его окружала голимая проза, в которой не было места пришельцам с того света. День-то и вправду выдался на редкость холодным. Саша не удивился бы, узнав, что в термометрах замерзла ртуть.
Теперь он не стал бы рассуждать так категорично. Небытие, которое раньше казалось ему заслуженным отдыхом, теперь отталкивало его своей неопределённостью. Если там ничего нет, то это не очень страшно. А вдруг есть?