Правда, на этот раз было не так темно — солдаты достали фонари. И где-то впереди маячил зелёный огонёк. На этот раз их шаг был быстрее, и середины перехода они достигли очень быстро. Девушка увидела, что стальная дверь, мимо которой она совсем недавно так беззаботно прошла, широко распахнута, а решётки нет и в помине. Рядом ярко горела зелёным надпись «ВХОД», видимо, установленная только что. За дверью виднелся проход, достаточно широкий, чтобы через него могло пройти четыре человека. И лестница.
Она сунула под голову мешок с бинтами и ватой и задремала. Обычно девушка спала как убитая, в этот же раз её сон был чуток, прерывался от каждого резкого толчка, но через пять секунд возвращался. И тогда перед Машенькиными глазами чередовались обрывки сновидений на тему прежнего быта с кошмарами нынешнего. Раз за разом ей являлось бледное как смерть лицо чудовища, в глазах которого плескалась тёмная вода безумия. Ей показалось, что прошло всего минут пять, когда ей разбудили, объявив, что они уже дома.
Видимо, эксцессы уже случались, подумал Данилов. Миновав разгромленный коридор, он оказался в длинном полутёмном помещении, освещённом парой исправных ламп. Но сбиться с пути ему не дали указатели, нанесённые светящейся краской на стенах, и несколько ополченцев в камуфляже, которые направляли поток людей, как регулировщики — транспорт. Возле двери какой-то подсобки Александр чуть задержался. Оттуда доносилось фырчание, а в воздухе висел терпкий запах бензина.
Университетский проспект был чёрен и пуст. В огромных домах по обеим его сторонам светилось едва ли два десятка окон. Это были ранние пташки или, наоборот, полуночники, засидевшиеся в хорошей компании. Вымерший город. Было в этой картине что-то одновременно пугающее и завораживающее.
Саше было глубоко наплевать, что станет с его останками. В конце концов, каннибалы ему ещё не встречались. Но он не собирался отдавать богатство, добытое и сохранённое с таким трудом.
— Смешно… — снова заговорил однокашник, когда последний боец сбежал по лестнице.