Ручка из кармана рубашки. В обмен на автограф в книге заступления машинист получает реверсивку. Щелчок зажигалки, дым плывет под потолок. Аппарат с водой. Газированной нет, пить обычную по нынешней жаре – противно. Глоток кваса из рюкзака.
Когда сняли запись с камер наблюдения, выяснилось, что все нормально – состав останавливался, высадка – посадка была. Просто дежурной что-то показалось, и она устроила панику на пустом месте. Но нервы попортили знатно как машинисту, так и руководству.
Взгляд на часы. Минут десять в запасе есть. Машинист перелистывает «книгу готовностей». В столбец выстроились номера маршрутов с подписями рядом. «Ага, вот он, мой. Вроде бы все подписи на месте».
У англичан термин прижился ненадолго, постепенно его вытеснила «подземка», а в Лондоне вообще «труба».
И наконец, став опытнее, машинист начинает замечать, как сами работники метро суют ему палки в колеса – по лени, по недомыслию, по банальной усталости. А начальство, как правило, по неверно понятому служебному рвению.
«…20 февраля. Две недели инструкторы пугали машинистов этой страшной датой. Руководство всыпало всем по первое число за нарушение формы одежды. И приказало, чтобы к 20-му все были приведены к единому знаменателю. Инструкторы, потрясая перед носом особо нерадивых работников телефонограммой из Управления, грозили чем только можно – и лишением талонов, лишением премии и… «Ну дай я еще разок тебя пну, что ли…»