– Да все равно их нет. Один только товарищ Любимов считает, что норма для машиниста, проспавшего три часа после восьми часов на поезде, равна норме для человека, отдохнувшего перед сменой…
Лица людей, стоящих на платформе, размыты в бледные пятна. Усталый разум дает подсказку тому, что не успели заметить глаза. Так в утренней толпе можно увидеть человека, которого ты не видел лет десять. Не факт, что это он.
Единственный способ спастись от жары в вагоне – организовать хоть какой-то ток воздуха, то есть поехать. Тут все зависит только от машиниста. И он потихоньку едет, ползет еле-еле под красный сигнал в надежде, что светофор вот-вот откроется. Но уж если встали в тоннеле – «не стреляйте в машиниста, он играет как умеет», а вспомните добрым словом того молодого человека, державшего двери для мужчины, бежавшего по лестнице, опаздывая на «последний поезд в светлое будущее».
– Диспетчер, прошу сотрудников милиции ко второму вагону.
Только не надо воспринимать эту главу как инструкцию по суициду.
– 905-го, Баррикадная, зажигайте освещение по обоим путям! Такой-то маршрут, следуйте с повышенной бдительностью, перед вами машинист доложил о постороннем!