С парашей вышла заминка. Арестанты выносили ее вдвоем, одному мне полную емкость не поднять. Вертухай привел из другой камеры крайне недовольного типа мелкоуголовной наружности.
— Понятна. Вот только штраф я платить не собираюсь.
— Бог простит, — автоматически вырывается у меня.
— Слышали? — обращается к собравшимся старшина, — а ты, Федосеев – трепло. Всего неделю на фронте был, а разговоров на целый год.
— По самолету над двенадцатым, — командует командир первого взвода, — темп десять, высота шестьдесят пять.
— Все в порядке, это я о своем. А что произошло? Почему тормозили так резко?