— Прекратить огонь! — командует Костромитин.
— Ну и что? — и тут же подпрыгивает. — То есть, как это не принял?
Лейтенант держит паузу, видимо, ждет, что я продолжу, но я молчу. Наконец, он не выдерживает.
Он осторожно откидывает полу коноваловской шинели и мы видим радостную для нас картину. Казенник едва зацепил Сашкино бедро, прихватил полу шинели и за нее швырнул заряжающего на землю. Ствол задел повозку, это и привело к громкому металлическому удару, и намертво зажал полу шинели. Наши попытки выдернуть ее не увенчались успехом, тогда ее просто отрезали ножом. Сашку оттащили в сторону и разрезали шаровары и кальсоны. На коже бедра только небольшая ссадина с несколькими капельками крови, плюс пара синяков. И все. По крайней мере, видимых повреждений больше нет. Да и сам пострадавший начал приходит в себя.
Десять минут – целая вечность, но все равно не уложился. Вода в душе только холодная, обливался, пока в дверях не появилась морда.
— Да хоть рожай! Через пять минут не родишь, — взвивается мой капитан-лейтенант, — я своему начальству доложу! Где телефон?