Конечно же, чудес на свете не бывает, и нашу оборону немцы проломили, но… то тут, то там у них пошли накладки — и психологические и технические. Психологические — это когда «панцерваффисты» вдруг осознали, что слишком узок их круг становится, что жареных тушек геноссе за неделю боев на Восточном фронте гораздо больше, чем за неделю боев во Франции. И в атаки стали рваться уже не так рьяно, ибо каждая атака, точнее, каждая бесценная арийская жизнь, могла быть прервана болванкой какого-нибудь чокнутого расчета русских «ягеров», которые десять дней в окружении питались древесной корой и катили свое орудие с последним снарядом по болотам, и все из упрямства — найти дойчепанцер и жахнуть бронебойным. Что до технических проблем у немцев — им стало «не хватать» сил для завершения прорывов и замыкания котлов, ибо то там на три танка больше потеряли, то там еще пять танков у них сожгли — ну я про сравнение с нашей реальностью. Именно поэтому Минский котел у них получился больше похожим на дуршлаг, а потом и вовсе рассыпался. Тут ведь и обратный эффект: если попал первым и остался жив — стреляешь дальше по врагу. А врагу, понесшему потери, нужно предпринимать новую атаку, а и нечем и боязно. Тот там пара часов, то здесь сутки, то там еще один час — в итоге — немцы замедляются, а наши получают возможность подтянуть подкрепления, подвезти снаряды, сформировать лишние дивизии и перебросить их.