— Блин, ну ты че, гонишь, что ли? — обиделся спрашивающий. — Ну про то, что они с нами воевать собрались?
Сделаю, что смогу, а там пусть ангелы с чертями разбираются — правильно или нет.
Непередаваемый аромат! Свежее дерьмо, оттеняемое ароматным можжевеловым дымком… четыре месяца не мытое командирское тело — особый шарм доставляли дырявые носки, стоящие (именно так) в углу… остывшая табачная многодневная вонь… тонко и пронзительно пробивалась кисловатая нота — это смердела прокисшая моча — да что там, моча, засохшие ссаки (или, может быть, местное пиво «Saku» — благо что на вкус не отличишь)…
— Полсотни-первый! Ответь полсотни-третьему! — Судя по голосу, Левшин вышел из своей обычной флегмы.
— Это пожалуйста, — сразу сказал он, — я сегодня в Москве и буду здесь до позднего вечера. Так что, если хочет — пусть приезжает.
— Да вы не сомневайтесь, ваше благородие, сама доподлинная жидовка! Волос? А волос у ней в батьку пошел, кстати — комиссар отъявленный! Помните, с шашкой еще на вашего благородия солдат кинулся, когда жену его, жидовку…