— Киота, ты в порядке? — раздался встревоженный голос Дольшера.
Дольшер негромко рассмеялся, глядя на мое вытянувшееся от немого возмущения лицо. Год рудников за то, что я не совершала? Безобразие! Да там день за неделю идет. И еще повезет, если каменную астму не подхвачу, от которой легкие через пару месяцев превращаются в кровавую кашу. А альтернативы, пожалуй, и нет. Для меня что шестьсот хардиев, что триста — суммы одинаково нереальные.
— Не мудри, Киота, — сонно отозвался Раянир в ответ на мои мысли. — Поверь, смерть от даралинов считается одной из наиболее мучительных и долгих в обжитых, да и, пожалуй, в диких мирах. Конечно, король-варан — тот еще подарок. Но ты зажмурься и представь, что тебя ласкает Дольшер.
Он не закончил фразу, лишь безнадежно махнул рукой. Да я и так понимала, как сейчас нелегко начальнику департамента. Наверняка он уже проклял тот день, когда встретил меня, и тот час, когда вздумал пойти против собственных же правил и даровать жизнь некстати объявившемуся универсалу.
— Ты что? — с удивлением спросил он. — Киота, тебе плохо?
Слово прозвучало так тихо, что сперва я подумала, будто ослышалась. Раздраженно передернула плечами, не желая верить своим ушам.