— Че… Черныш? — выдохнула я, с трудом припомнив его кличку. — Это ты?
Я свернулась в клубок, подложив под голову руку. Закрыла глаза, вновь и вновь прокручивая перед мысленным взором события последних дней. Чаще всего, конечно, обращалась думами к Дольшеру. Жаль, очень жаль, если он так просто кинет меня в беде. Однако мне уже не привыкать к предательству.
Я молчала, упрямо буравя взглядом землю. Какое счастье, что сейчас темно, поэтому никто не видит мои пылающие от смущения уши и щеки. Нет, так жить совершенно невозможно! Неужели они не понимают, насколько сильно меня унижает каждый подобный разговор?
Я нехотя приняла вертикальное положение. Интересно, с чем пожаловали эти привратники? Вот было бы здорово, если бы они выгнали нас прочь, сказав, что змея не желает видеть никого постороннего.
Я всхлипнула и обмякла в руках обнимающего меня Дольшера. Уткнулась носом в его грудь и судорожно задышала, сдерживая слезы. Ничего не понимаю! С какой стати я так расклеилась? Никогда себе подобного не позволяла.
Марьян побагровел и тяжело засопел, недовольный подобной отповедью в присутствии постороннего человека. Хотя, с другой стороны, вряд ли ему было бы приятнее знать, что сейчас за его позором наблюдаю именно я.