– Печеньку будешь? – невпопад спросил он и протянул мне глубокую тарелку с беспорядочно рассыпанной в ней выпечкой. – Очень я эти печеньки люблю. С клубничным джемом. Что за просьба?
– Таких домов в Питере много, да и в других городах хватает, – вновь раздался в ее голове голос дяди Саши. – Если повезет, в них можно отыскать массу интересных и полезных вещей… Жаль, вынести ничего нельзя.
– Потрясающая лаконичность! Так вот, я обломался. – Призрак остановился и, словно сам не веря прозвучавшему признанию, повторил: – Я – обломался! Какая-то вшивая секретарша из комиссии по труднадзору срывает совместную операцию милиции, ФСБ, ФМС и нашей с тобой любимой Службы. Ты можешь в это поверить?
Алексей не слышал дальнейшего разговора. Все ощущения, оставшиеся ему от собственного тела, задавил бешеный напор исходящей от духа радости. «Да! – бесновался захватчик, выбрасывая чистые, ничем не замутненные, примитивные образы. – Да! Наконец-то!»
– Будет, – поморщившись, словно ему наступили на больную мозоль, ответил Призрак. – Только предупреждаю еще раз: по одержимым огонь не открывать. Пользуйтесь оглушающими знаками.
– На прошлой неделе были, – мрачно отозвался с дивана Минимакс. – Нечего там делать. Светляк, слезь с дивана, ты на пульт уселась.