— Ну… как карамелька. Сладким. Птички садятся на плечо, белочки там всякие. Даже злодеи…
Для привала мы выбрали место на берегу небольшого озера, окруженного смешанным елово-березовым лесом. В центре озера, то есть примерно в ста метрах от берега, был островок. Из озера вытекал небольшой ручеек, и метров через триста впадал в Риру. Было это озеро очень глубоким, уже у самого берега можно было видеть, как дно круто уходит вниз.
Из западных ворот можно было попасть либо в Великое Болото, либо на дорогу, ведущую к горе Казатасонди — значит, караван шел на продажу гоблинам. Мы догнали его — двадцать тяжело груженных повозок: продовольствие, ткани, люди. Сорок человек охраны. Нас же было четверо, плюс Жанна, которая перестала быть невидимой, и теперь тихонько плакала — ей было жалко Тиал.
Еще через шесть часов, в сумерках, мы подошли к реке и остановились. Форт находился на той стороне, и под его стенами шел бой. Армия осаждающих приставляла к высоким каменным стенам лестницы, волокла сооруженные из подручного материала стенобитные машины, словом, вовсю развлекала защитников крепости. Защитники, в свою очередь, поливали нападающих горящей смолой, кидали в них камнями и практиковались в стрельбе из лука.
Самый красивый лес немножко теряет, когда движешься по нему бегом, перепрыгивая через поваленные деревья, продираясь сквозь кусты и форсируя вброд небольшие ручьи и речушки. Роджер к исходу второго часа шатался как пьяный, а его дыхание было, наверное, слышно на другом конце леса. Затем звуки стихли, откуда я заключил, что либо к мальчику пришло второе дыхание, либо он умер. Поразмыслив, я отбросил версию о смерти, поскольку бежать-то он не перестал.
Роджер загнал шверт в специальное крепление на правом борту, так что тот уходил вертикально в воду. Лодка тут же ожила, развернулась, сорвала парусом колпак с головы Кирка и вышвырнула его — колпак — за борт. Я выловил его из воды и подал гному.