Я по уши погряз в мыслях о собственных неприятностях. Самое обидное заключалось в том, что все их, за исключением только эльфийских стрелков, я навлек на свою голову сам.
Наверное, я мало ей плачу, учитывая ее репутацию и все такое… Впрочем, цену она назначила сама.
И от осознания этого факта мне было легче терпеть.
— Потому что это моя идея, — сказал я. — И потому что я тяжелее вас. Если нам встретится какое-нибудь препятствие, я постараюсь снести его своим телом.
Может быть, ее монолог — это такая тихая истерика? Никто не хочет умирать, тем более, никто не хочет умирать таким образом.
— Что ж ты молчал все это время? — спросил я. — Кто может ей помочь?