— Нет, Костя, я не думаю, что смерть может быть ерундой. Как и твое вмешательство.
— Ты меня пугаешь. Неужели ты жуткий извращенец и собрался использовать меня в своих грязных делишках?
После недолгой тишины голос подала Настя.
Когда я приехала к тете лет в четырнадцать, при встрече Славка (которому стукнуло шестнадцать) важно сообщил, что будет на мне учиться целоваться. Не скажу, что я была против, но все равно ничего не получилось — слишком сильно я начинала хихикать, когда его крепко сжатые кучкой губы приближались к моему лицу. В общем, целоваться он тогда так и не научился. Как и я. О чем, кстати, потом жалела.
— Это оскорбление? — с готовностью поинтересовалась я, с удивлением вспомнив, что оскорблений от него не получала уже о-очень давно.
И младший замер так резко, будто пленку между двумя действиями вырезали. Лица его я не видела, но голову он опустил и, казалось, стоит против воли, потому что уйти просто не может.