Одноглазый испустил вопль и, отчаянно бранясь, высоко подпрыгнул. Шляпа его слетела, из ноздрей валил дым. Когда он заорал, изо рта с ревом вырвалось пламя.
Я уставился на черный морион, пытаясь уловить хоть какой-то намек на мысли, скрытые под металлом.
– Я пойду с ним, – заявил Ворон. В его руке появился нож. Должно быть, он обучился этому трюку у фокусника. Он показывает его, когда нервничает или сердится.
Ильмо нравится прикидываться рослым и туповатым деревенским парнем, подавшимся в солдаты, но в сообразительности ему не откажешь. Он не только уловил смысл моих слов, но и немедленно связал их с более широкой картиной политических интриг среди Взятых.
Внутренность Башни была начинена множеством смертоносных ловушек, которыми управляли не только привезенные с востока солдаты Ревуна, но и бывшие раненые, которых прошлой ночью перенесли в Башню и вылечили при помощи магического умения Госпожи.
Гоблин издал долгий пронзительный вопль, леденящий душу не меньше совиного крика в полуночном лесу. Одноглазый тут же бросился к нему. В такие моменты я начинаю сомневаться в искренности их вражды.