Впрочем, это совпало с тем редким случаем, когда у Одноглазого оказался наготове и второй залп.
Я побрел прочь, проклиная невезуху, лишившую нас большинства лошадей. Боги, я уже староват столько топать пешком.
– Не выпендривайся, Костоправ. Раз нам предстоит это сделать, пойдем и сделаем.
Я был одновременно обрадован и встревожен. Обрадован, потому что обо мне заботились и берегли меня, и встревожен, потому что дела мои стали настолько скверными. Я взглянул на свои руки. Сам не помню, когда я успел натянуть тетиву и положить стрелу на изготовку. Выходит, часть моего сознания тоже максимально настороже.
– Да, босс. – Одноглазый подобострастно отдал честь. Едва Ильмо отвернулся, рука Одноглазого изобразила непристойный жест.
– Не сейчас, Костоправ, – произнесла она. – Но, думаю, скоро.