Я взглянул на Душелова. Он по-прежнему не шевелился, но по его слегка изменившейся позе было видно – он ошеломлен.
Капитан стал немногим лучше Одноглазого и постоянно пребывал в отвратительном настроении. Полагаю, он одновременно и стремился перебраться с Отрядом в новые страны, и боялся этого. Новый контракт означал потенциальное возрождение Отряда и избавление от наших старых грехов, но он уже имел кое-какое представление об ожидающей нас службе и подозревал, что синдик говорил правду, рассказывая о северной империи.
Я заметил крупную фигуру в коричневом, ковыляющую вниз по дороге к пустыне. Меняющий отправился попрактиковаться в наведении шухера. Он может проникнуть в лагерь мятежников в облике одного из них, магически отравить еду в котлах или подпустить болезнь в питьевую воду. Может обернуться тенью во мраке, которой боятся все люди, и приканчивать их по одному, оставляя после себя истерзанные останки, которые наполнят живых ужасом. Завидуя ему, я не мог избавиться от отвращения.
Тот сорвал с Хромого маску, обнажив уродливое лицо Взятого.
Мы встретились взглядами. Его глаза вновь превратились в лед, и я не осмелился произнести свою догадку вслух.
– У нее все хорошо. – Да, Ворон у нас просто кладезь красноречия.