– Меняющий – не единственный Взятый в этом городе, – напомнил я. – Меняющий сказал, что почуял Хромого.
Душелов пришел поздно вечером, когда бушевала метель, переплюнувшая буйством ту, в какую угодил со своим отрядом Ильмо. Ветер выл и вопил, наметая в северо-восточном углу крепости сугробы высотой со стену – снег даже переваливал через нее. Мы стали тревожиться, как бы не замело наглухо запасы дров и сена. Местные сказали, что такой метели у них никто не помнит.
– Боишься, что они станут с ней спорить, Костоправ? Господа, босс приказал идти, поэтому мы идем. Если желаете это обсудить – пожалуйста, только во время работы, когда будете сворачивать лагерь. И чтобы солдаты не слышали.
Тут как раз из-за угла горящего дома вышел Гоблин, и его широкие губы растянулись в ехидной ухмылке.
И он заковылял прочь, сразу затерявшись в джунглях своих размышлений.
Люди в том месте, где держали Зуада, проявили скорее раздражение, чем любопытство, когда Корни объявил о приходе Твердеца. На Круг они не очень-то полагались. Вопросов они задавать не стали. Очевидно, реальный Твердец отличался злобным, вспыльчивым и непредсказуемым характером.