— А почему — рыдать? — спросил Шуарле, бросив на принца быстрый подозрительный взгляд.
А я убедился, что никто нас не видит, как в исповедальне — и преклонил колена.
Я проснулся от запаха языческого курения и розового масла — очень приятный запах.
— Ай-ай-ауу! — тявкнул и заскулил Шуарле, и Раадрашь снова прыснула.
Все об этом говорили. Ах, дамы и господа, если бы вы только знали, какая там, на погрузке, в столичном порту, была чудесная атмосфера! Меня только что на руках не носили. Я сам слышал, как эти простолюдины, воспламененные идеей, говорили, что я буду новым святым королем на нашем престоле — не говоря уж об аристократах из моей свиты: они умели думать широко и считали, что за мной будущее.
— Дело не в силе или храбрости, — сказал он просто. — Дело в том, что я люблю тебя, Лиалешь. У меня нет крыльев, но сердце уцелело.