— Ты, сволочь! — кричу. — Сказал бы — за принца или за золото! Нет, пламя адово, не за золото! За мое имя! Мало вам?!
Следуя за принцем, я вместе с солдатами вошел в чужой дом, чувствуя себя бесстыдным грабителем.
Подошел взъерошенный солдат в помятой тусклой кирасе.
Ужаснулась. Вот так. Не то, чтобы смутилась — хотя была очень скромна — а прямо-таки ужаснулась, будто я сказал, что будут резать на части живьем. Вспыхнула — и разрыдалась. Схватила меня за руки, уткнулась в мои ладони мокрым личиком, обожгла дыханием… так плакала, что у меня разболелось под лопаткой.
— Ваш супруг благороден и отважен, государыня, — сказал он. — И ваши друзья…
— Досадно, — сказал Антоний и неумело, застенчиво улыбнулся. — Это, правда, досадно. Вы — лихая дама, Жанна.