Раадрашь и Шуарле обняли меня с двух сторон и потянули к выходу. К моим покоям. Я покорилась. Кричать и выть лучше в своей комнате, где, все-таки, меньше посторонних глаз и ушей.
— Я, возможно, плохой брат, но я — хороший сын. Мой покойный государь много раз жалел в моем присутствии о том, что темные чары демоницы сделали его отцом полудемона. Разве я был не прав, попытавшись исправить его юношескую ошибку?
Тогда я закрыл глаза и заснул почти сразу же. Просто-таки провалился в сон. И ничего не снилось.
Мне захотелось громко рыдать и выть в голос, ужас сжал мое сердце — но уже появившийся за время плавания здравый смысл подсказал, что слезами я лишь обессилю себя. Я отвернулась от мертвеца, который занимал весь мой рассудок — и смогла подумать, сообразив, что от моря нужно убираться.
— Ты, бесхвостый, верно, считаешь себя ее любимчиком?! — съязвила Далхаэшь, и Раадрашь шлепнула ее по затылку.
— Убивать людей — грех, — сказал Доминик. — Любых людей убивать — грех. Смертный грех, потому что непоправимый. Начал понимать, принц?