— Ты хоть понимаешь, с кем говоришь, глупая курица? — спросила она, кажется, начиная по-настоящему раздражаться. — Я — первая жена наследного принца Ашури-Хейе, мое имя — Раадрашь, и люди должны падать ниц, когда я им показываюсь.
Из твари хлынул поток слизи и чего-то, вроде гноя, она издала скрипучий вопль — а все грибы вокруг вдруг зашевелились, вставая на ноги и отряхивая землю и паутину, обнаруживая под шляпками сморщенные якобы человеческие лица, выпрастывая когтистые лапы.
— Срань Господня! Да что ж мне теперь, ради его удовольствия бросить кампанию, которая так славно начинается?! Пусть, значит, гроб Муаниила так и будет у язычников, да? И пусть они тут Тех Самых тешут?! Так, по-твоему?!
— Ты благодарен за помощь? — продолжал асуриец, а меня просто корежило от его слов, хотелось свернуться клубком или прахом рассыпаться. — Боги еще покарают меня за то, что я не уложил в эту грязь тебя и убийц, которых ты привел. Клянусь судьбой, я сделал это не из жалости: мне было любопытно, как оказался среди таких, как ты, солнечный воин. И еще — он назвал моих птиц "драконами". У меня есть причины любить это слово…
— Вроде бы наша первая на этом берегу, — сказал я. — Ты так отличился в сегодняшней драке, что заслуживаешь награды за доблесть. Сколько нынче на твоем личном счету? Человек пять?
Конвоир втолкнул меня в сени дома, не входя сам. Там другие солдаты схватили меня за руки и так дотащили до покоя, из двери которого падал свет многих свечей, слышались голоса и отчего-то нестерпимо тянуло мертвечиною.