Он начал вставать раньше меня, хотя сперва у него по временам были головокружения. Но вскоре Баррич начал узнавать конюшни Джампи и в свободное время исследовать город. По вечерам он возвращался, и мы подолгу тихо беседовали. Некоторых тем мы избегали, поскольку знали, что не придем к согласию. Кроме того, я не во всем мог быть откровенным с ним, например не мог рассказать о своей учебе у Чейда. Чаще всего мы говорили о собаках, которых Баррич знал, и лошадях, которых он объезжал, а иногда он немного рассказывал о своих днях с Чивэлом. Как-то вечером я поведал ему о Молли. Он молчал некоторое время, а потом сказал, что слышал, будто владелец свечной «Пчелиный бальзам» умер в долгах, а его дочь, которой он предполагал оставить лавку, уехала в какой-то маленький городок к родственникам. Баррич не помнил, о каком городке шла речь, но знал кого-то, кто должен был знать. Он не насмехался надо мной, но серьезно сказал, что я должен как следует подумать, прежде чем снова увижу ее.