— Заткнись, — рявкнул второй. Это был Гейдж, мой давний знакомый, и он быстро сказал: — Баррич был ранен, он в лазарете, мальчик.
Я обернулся и увидел, что женщины дерутся. Старуха схватила младшую торговку за запястье, а та билась, пытаясь освободиться. Остальные торговцы вокруг встревоженно поднимались на ноги и убирали свой товар от греха подальше. Я мог бы постоять и посмотреть еще некоторое время, если бы мне на глаза не попалось другое, более знакомое лицо.
— Итак, передашь ли ты мои слова королю Шрюду и скажешь ли ему, что лучше иметь во мне живого союзника?
Еще одно помню я о том времени, хотя и не очень отчетливо. Скорее, это теплое, слабо окрашенное воспоминание, похожее на старый гобелен, если смотреть на него в полумраке. Как-то я проснулся, разбуженный вертевшейся собакой и желтым светом фонаря, который кто-то держал надо мной. Два человека стояли, склонившись надо мной, но за их спинами виднелся Баррич, и я не испугался.
Он был занят в соседнем стойле, осматривая поврежденную ногу мерина. Животное вело себя беспокойно, и я слышал, как Баррич кряхтит, пытаясь удержать его.
— Что ж, вот так, мой мальчик, — промолвил Чейд наконец и не стал продолжать, как будто сказано было уже достаточно.