— Закрой ненадолго лавку, — предложил я Молли. — Пошли на берег. Ветер приятный.
Какая бы опасность нам ни грозила, я почувствовал, что она прошла. Я сел на пол рядом с Востроносом, и щенок тут же забрался ко мне на колени и начал возбужденно тыкаться носом мне в лицо. Я успокоил его, решив, что мы подождем и посмотрим, что будет дальше. Мальчик и щенок, мы сидели, глядя на неподвижного Баррича. Когда он наконец поднял голову, я был потрясен, поскольку он выглядел так, словно только что плакал. Как моя мать, подумал я тогда, но сейчас, как ни странно, я не могу вызвать этот образ.
— Вы даете мне надежду, — пробормотала она и потом выпрямилась, как будто проявила какую-то слабость. Серьезно глядя на меня, она спросила: — Почему Регал не говорит так о брате? Я думала, что еду к старику с дрожащими руками, настолько обремененному обязанностями, что жена будет для него только еще одной из них.
И он исчез, унося с собой свечу и предостережение. Я лег и заснул под звуки щенячьего рычания Кузнечика, грызущего кость.
Бессмысленно было объяснять Чейду, что я точно знал его запах, но видел только смутный контур.
— Ну, не бойся. Бояться нечего. Во всяком случае, — его голос потеплел, — они только сказали, что ты получишь комнату наверху. Никто не говорил, что ты должен спать там каждую ночь. В некоторые ночи, если тебе будет не по себе, ты можешь найти дорогу сюда, вниз. А, Фитц? Так будет полегче?