Луар смотрел в хмурое, склонившееся над ним лицо, и на одну короткую секунду глаза блюстителя показались ему голубыми головками булавок. Две булавки, уходящие остриями вглубь стражниковой головы.
— Недотрога… Ишь ты… Девица на выданье… Будто в первый раз… Драгоценность какая… У-у-у… Неприступница в кружевах… Голубая кровь… Под забором теперь… Много под забором нагордишься…
Сзади чьи-то руки схватили меня под мышки, сильно дёрнули, вытянули из телеги; я выронила узелок, изо всех сил ворочая головой, пытаясь найти в лицах окружавших меня людей хоть искорку, хоть проблеск сострадания.
— Подожди-подожди, — я обняла колени руками, — ты читал книгу, написанную колдуном? Жизнеописания магов?
На другой день я, отягощённая думами, шлёпала посреди двора мыльным бельём; Алана, молчаливая и сосредоточенная, пускала здесь же, в корыте, деревянную лодочку. Под моими руками рождался пенистый шторм — лодочка прыгала на волнах, и Алана деловито подправляла её хворостинкой.
— Не надо, — сказал Эгерт шёпотом. — Я справлюсь.