Он зарделся. Он выпрямился в седле, и его школьная посадка сделалась посадкой первого ученика. Он набрал в грудь воздуха, и с этой минуты нам с Флобастером осталось только ахать и восхищённо вздыхать.
Ничего не произошло. Никто не встал из могилы; в сухой пригоршне дубового листа всё так же шелестел снег, и всё так же мотались нагие ветви над склонённой Луаровой головой.
— Да, — устало кивнула нянька. — Бедное дитё… Уж лучше в приюте, чем… так.
Он искал долго; кот-мышелов явился из темноты, чтобы потереться носом о мою юбку.
(Теперь ты видишь, что кругом проиграл. Ну как, дать тебе последнюю попытку? Откроешь мне дверь? Впустишь?)
Новая волна не дотянулась до медузы — обдала веером брызг.