— Как знаешь, — бросил он сухо. Встал и вышел, расплатившись по дороге со служанкой.
Слава небу, что в последний момент рука его дрогнула. И всё равно галантерейщик упал как подкошенный, обливаясь кровью. Кто-то, не разобравшись, истошно завопил «убивают», и тут же, откуда не возьмись, возникла пара стражников.
— Позови же, — он закинул ногу на ногу. — Позови мне Эгерта. Давай.
Пол посреди кабинета был размалёван сложными странными знаками. В центре рисунка валялась свечка, и фитилёк её тонко дымился; на столе грудой лежали книги, их золотые обрезы, уголки и замочки казались бурыми, изъеденными ржавчиной.
Я молчала, лихорадочно пытаясь придумать какой-нибудь вежливый, ничего не означающий ответ.
Эгерт молчал, покусывая губы, стараясь не думать о своём доме, счастливом доме, погруженном в темноту. Что он говорит… Десяток жертв?