Муравей на огромной карте, где вышит шёлком ночной лес, где не отмечены тропы и тропинки, где тут и там торчат булавки с красными головками костров… И крыши деревень, и ниточка ручья, протянувшаяся к синей ленточке реки… Спинки шёлковых мостов — здесь и здесь… И ниточка парома. И очертания оврагов. И буреломы, которых нет на карте… Хлещут по щёкам ветки. Чужая воля становится своей, Эгерт Солль сидит, ухмыляясь, в своей берлоге и ждёт, когда поутру другой Эгерт Солль, считающий себя охотником, совершит очередной безнадёжный бросок… Безнадёжный, потому что…