Блуд терялся в догадках. С чего бы это великий князь приехал сам? Да еще целое войско с собой привел? И сам — в панцире золоченом да в шлеме боевом…
— Э, брат, я же сказал: не так всё просто! — Богуслав усмехнулся. — Это ж тебе не два хутора по соседству, а немалые земли. И власти у их конунгов, как ты можешь догадаться, побольше, чем у деревенских старейшин. И еще подумай: за каждым конунгом стоит дружина, а дружине этой отец — сам конунг. И в верности они клянутся конунгу, а не его отцу. И еще учти: власть — это такое блюдо, которым никто не хочет делиться. А вот присоседиться к чужому всякий властитель норовит.
Темноволосый выпрямился, взял с лавки рушник, вытер сначала кинжал, потом ладонь, которой зажимал сваргу рот. Швырнул рушник жрецу и стремительно-легким движением покинул ложницу.
Что на это мог сказать Серегей? На память пришли слова из Писания.
— А кто мешал меч взять? — укорил Гошку Богуслав.
Семирад обиделся. И почему-то не на великого князя и не на Бога, а на боярина Серегея.