«Что мне Русь, лишь бы елось досыта и пилось допьяна!»
— Мой муж! — скромно потупила глазки белокурая прелестница.
Прошло три месяца со дня покушения и один месяц — со дня моей коронации. Все это время я отчаянно удерживал моих соратников от повторной попытки взять Санкт-Петербург лихим кавалерийским наскоком. Удержать удалось, но в основном благодаря двум факторам: значительным потерям, которые пятая кавалерийская дивизия понесла в августе при попытке лихого прорыва у Лихославля, и вмешательству Целебровского. Альбертыч вдрызг раскритиковал нашу идею договориться с узурпатором и предложил, дабы не губить понапрасну русские жизни, не мудрствуя лукаво, просто шлепнуть «дядю Вову». Благо, под маркой «Фузея» его внук производит мощные дальнобойные винтовки с отличной оптикой.
— Видите ли, сударь, Ксения Анатольевна составила мое семейное счастье сразу же после своего выхода из Смольного… — глядя на свою жену отеческим взором, рассказывал Суворцев.
В тяжкий, критический для судеб Отечества и наших народов час обращаемся Мы к вам! Власть на всех уровнях потеряла доверие населения. Политиканство вытеснило из общественной жизни заботу о судьбе Отечества и гражданина. Насаждается злобное глумление над всеми институтами государства. Великое княжество Финляндское, по существу, стало неуправляемым.
Когда стрелок сливается со своим оружием, а потом растворяется в этом мире: становится солнцем, ветром, водой, травой… дышит колеблющим стебельки ветром и, посылая в полет часть самого себя, нажимает на спусковой крючок — меж двух медленных ударов сердца…