— Прошу прощения, милорд! — Молодой голос стал сосредоточенным. Так, наверное, мог бы разговаривать тигр перед прыжком, умей божья тварь говорить: — Но интересы империи в Персии диктуют нам совершенно другое. Кроме того…
Сэр Рандольф Черчилль едва не взвыл от негодования. Негодяи! Он уже хотел ответить что-то резкое, как вдруг понял, что смущает его в русских офицерах, пришедших вместе с послом. Они смотрят на него как… как… как на неодушевленный предмет, на вещь.
— Кроме того, Абдурахман-хан не потерпит нахождения британских войск на территории Афганистана. — Надтреснутый фальцет перебившего наводил на размышления о древнеегипетских мумиях. — А за проход потребует очень и очень хороших денег. Коммуникации растянуты на не самой дружественной территории и зависят от настроения тамошних патанских вождей. Не все вожди принимают Абдурахман-хана как своего повелителя. Он готов будет оказать нам содействие за помощь в решении своих местных проблем. Конечно, в случае положительного решения с Абдурахман-ханом и патанами нам придется весьма существенно вкладываться в туземные княжества, тратиться на дорогие подарки князькам, давать взятки местным чиновникам, платить пенсии на содержание войск… Et сetera, еt Cetera, еt сetera… Не очень-то окупаемый проект! — Надтреснутый фальцет прервался на глоток кларета и продолжил: — А устраивать новую войну с Афганистаном для доступа в Среднюю Азию… гхм… мы и без того еле-еле оправились от недавних… гхм… потерь.
За главным купе располагался еще один коридор, с купе поменьше — для референтов, охраны и прочих чиновных холуев. А это что?
— Пиратских, дорогой друг, пиратских операций! — Голос англичанина отнюдь не дрожал и даже не повышался.
— Ну вот, изволь, посмотри, у меня даже и три рубля есть! — продемонстрировал я купюру, впрочем, не поднимая ее слишком высоко.