Сергей Николаевич и совсем было углубился в рассуждения о порочности человеческой натуры, но вдруг заметил, что гость откровенно насмешливо на него, печальника о человечестве, взирает. Очередной экзамен, мать его яти, решил устроить. Видимо, и без него, Сенеки доморощенного, все уже решено и учтено. Но раз ответ ожидают — попробуем его предоставить.
Черчилль напрягся. Мерзавцы! Десять дней тому назад «Таймс» вышла с траурной рамкой на титульном листе. Еще бы! Почти тысяча человек убита в результате атаки бригады легкой кавалерии на штаб проклятого императора проклятой России. А чего стоит эта издевательская телеграмма Альфреду Теннисону, которую напечатали чуть ли не все иностранные и даже некоторые британские газеты? Пленные? «Гардиан» уже опубликовала статью, в которой оппозиция подняла вопрос о судьбе британских солдат и моряков в русском плену. Что их ждет? Их отпустят после войны? Но войны-то нет! И что с ними будет? С ними поступят как с обычными разбойниками? Сошлют на каторгу? Welcome to Siberia! Или просто вздернут на площадях Санкт-Петербурга?!
Вот тут Димон явно перемудрил! Озверел он, что ли? Эта песня даже Сталину не нравилась своей помпезностью, а уж мне-то… Моретта умиленно смахивает слезу. Господи, твоя воля, она ведь подпевает!
— Полагаю, Его Императорское Величество, Государь… — нарочито внушительно и солидно ответил я.
Поспешили вы, Сергей свет Николаевич, с обвинением господина террориста в некомпетентности. Из молодых он, да ранних. И ведь крутится в голове что-то такое… вот оно! Неужели?
— Капитан, я не стремлюсь к чужим титулам, — мягко остановил его лорд Валлентайн. — Я понял вас. Обеспечьте мне связь с Обручевым и Бингхэмом. Немедленно.