— Послушай, как бьется мое сердце, — говорит Изабелла и прижимает к себе мою руку пониже груди.
— Исчезни! — восклицаю я. — Лизоблюд! Мы и одни выпьем это вино.
— Зачем? Оттого, что все так отлично устроено в этом мире? Один пожирает другого, а потом самого себя?
— А почему? — в ярости хрипит Кнопф. Женщины смотрят на него, вытаращив глаза.
— Пойдем, — говорю я, — нам пора! За деревьями будет светлее. Гораздо светлее.
— Ризенфельд! — На лице Георга появляется презрительная гримаса. Хозяин Оденвэльдского завода с его банальным влечением к француженкам в глазах Георга — просто ничтожный выскочка. Что известно этому одичавшему мещанину, например, о восхитительном скандале, разыгравшемся во время бракоразводного процесса графини Гомбург? Или о последней премьере, в которой выступает Элизабет Бергнер? Он даже фамилий-то этих никогда не слыхал! Георг же и Готский календарь, и Словарь художников выучил чуть не наизусть.