— Ну, конечно! Ты тоже не знаешь. В точности как доктор.
— А ты неделю тому назад это тоже говорил своей жене? — спрашиваю я.
— Конечно, придешь! Почему бы тебе не прийти?
Второе шествие подошло к нам вплотную. Его участники в сапогах — это же великая мечта немецкого патриота, — и все они, кроме двух, не старше восемнадцати — двадцати лет. Зато их вдвое больше, чем нас.
— Изабелла, — произношу я, пока мы еще в аллее.
— У вас есть письменный договор? — вопрошает она торжествующе.