— Мир праху его, — говорит Георг. — Пойдем, нужно, как принято, выразить им сочувствие.
— Завтра воскресенье. И он мне нужен именно завтра.
— Пусть лучше памятник останется у меня навеки, мародеры проклятые! — хрипит Кнопф и захлопывает окно.
— Бросьте ваши фокусы, — ворчит он по моему адресу.
Я с изумлением смотрю на Вернике. Никогда еще не видел я его столь поэтически настроенным. Но, конечно, он говорит все это не вполне серьезно.
— Они вдруг замечают, что в них есть какая-то ужасная лживость, и не хотят слышать напоминаний об этом.