Изабелла кивает. Ее дыхание касается моего лица.
— Да, тревожилась, — отвечает она. — Но теперь нет. Прощай, Рудольф.
— Ну, в более сложном смысле. Сейчас я слишком устал, чтобы объяснять. Мужчинам, которые уже полысели, не следовало бы драться. Им следовало бы философствовать.
— Спросил бы лучше другое, — отвечает он, — сколько же можно сидеть на острие иглы?
Наконец музыка прекратилась. Площадка для танцев медленно пустеет. Эрна исчезает в одной из ниш.
Да, оказывается, нам. Жареная курица со спаржей. Кушанье прямо для фабрикантов оружия. Эдуард сам надзирает за тем, как нас обслуживают. Он приказывает Фрейданку разрезать курицу.