Движения Вацека замедлились, но он все еще опасен.
— Вот как? — Теперь Эдуард воплощение жирного торжествующего скептицизма.
— Оттого, что их лица уже не искажены, — отвечает Курт Бах.
Мой голос гулко отдается на том конце трубы, позади фельдфебеля, словно это голос из могилы. Кнопф озирается: он не знает, откуда его позвали.
— Кто-нибудь пустит новый мыльный пузырь, еще огромнее.
— Клара готовится, — заявляет он. — Всех пари у нас заключено на сумму свыше трех миллионов. Будем надеяться, что она в самой лучшей форме, иначе я почти обанкрочусь.